20 июня 2013 года в национальном парке «Бузулукский бор» вспыхнул опустошительный лесной пожар. Девяносто гектаров уникального соснового леса, возникшего около четырёх тысяч лет назад, были сметены с лица Земли. Так что теперь если и можно подобраться к издревле хранимой в глуби этих чащоб тайне, искать там уже нечего. А рассказ о ней лучше всего начать с 14 октября 1917 года, когда приват-доцент Петроградского университета Петр Иванович Новиков получил странную телеграмму от двоюродного брата.
Шпион кайзера выходит на связь
Телеграмма была составлена в совершенно несвойственной брату манере, маловразумительной и туманной, и могла свидетельствовать только о его крайнем волнении. Она заканчивалась словами: «Ради Бога, приезжай немедленно. Привези Стротиуса».
Собственно, приват-доцент не был ни Петром, ни Ивановичем, ни Новиковым. По отцу он был немец, по матери чех. Отец его, физик Иоганн Келер, долго жил и работал в России. В 1913 году, когда неизбежность войны с Германией была очевидна ещё далеко не всем, Иоганн Келер вернулся на родину. Но уже задолго до того он посоветовал сыну, Петеру Келеру, сменить имя и фамилию, и не только по причинам карьерного свойства. Дело в том, что как отец, так и сын, патриоты Германии, были давно и тесно связаны с германской разведкой.
Для немцев были важны связи Келеров в научных кругах, занятых в том числе и военными разработками.Двоюродного брата Новикова звали Иваном Георгиевичем Углиным. Когда-то он, как и Новиков, изучал математику и теоретическую физику, защитил диссертацию, перекликавшуюся с работами Альберта Эйнштейна и Александра Фридмана. Однако вскоре он отошел от «магистральной» науки и занялся вопросами, лежащими в стороне от проторенных путей. В 1912 году Углин оставил кафедру и переехал в уездный город Бузулук Самарской губернии. Сейчас именно туда позвал он брата взволнованной телеграммой. Смысл фразы «привези Стротиуса» для Новикова был ясен. Но он недоумевал, зачем так срочно понадобилась брату эта рукопись XIII века, над которой они часто работали вместе ещё в бытность Углина в университете.
Загадочные письмена на чёрном камне
Бузулук в 1917 году представлял собой типичнейшее захолустье менее чем с тридцатью тысячами жителей. Углин, безусловно, не случайно там поселился. Замысел возник у него ещё тогда, когда они с братом изучали в университете рукопись Стротиуса. В 1904 году один из их коллег, увлекавшийся метеоритами, привез из Бузулукского бора чёрный камень, который поначалу и принял за метеорит. Он и ездил туда из-за того, что там заметили зелёное свечение, которое могло быть связано с падением метеорита… Найденный им камень оказался не метеоритом, а обломком с вырезанными на нём символами. Зная интерес Углина ко всякого рода необычным артефактам, коллега показал обломок ему. Как же был потрясен Углин, сопоставив эти письмена с рисунками Стротиуса и найдя полное совпадение! Но для расшифровки этого недоставало. Ответ надлежало искать в Бузулуке. Ради заработка Углин стал помощником председателя Бузулукского уездного собрания. И вот в октябре 1917 года на приём явился крестьянин из села Александровка, что в паре вёрст от Бузулука. Посетителя направили к Углину. То, что он рассказал, заставило Ивана Георгиевича незамедлительно выехать с ним в сопровождении ветеринарного врача и фельдшера.
Кошмары на территории нечистой силы
Ещё в конце XVIII века, когда в Бузулукском бору решено было начать лесопользование, многие крестьяне местных селений предостерегали от вторжения на территорию «нечистой силы». Это, мол, добром не кончится, не будите лихо, пока оно тихо… И верно, здесь непонятным образом пропадали люди. Некоторых находили мёртвыми, других живыми, но сошедшими с ума, словно от ужаса. Ходили слухи, будто где-то в недоступной чащобе с глубокой древности существует тайное поселение каких-то идолопоклонников. Самих лесных жителей никто никогда не видел. Но немногие смельчаки, рискнувшие приблизиться к предполагаемым местам их обитания, возвращались с пугающими рассказами. В глухом лесу их охватывал непреодолимый страх, они сломя голову бежали обратно. Те же, кто вопреки всему шёл вперёд, испытывали ужасающие, неописуемые видения, какие и в кошмарах присниться не могут. Так что отступать приходилось и самым храбрым.
Село Александровка располагалось недалеко от этих овеянных дурной славой незримых границ «зоны страха». Там начался стремительный падёж скота после того, как вдали над лесом вновь зажёгся и погас зелёный световой столб. Без всяких видимых причин погибали совершенно здоровые животные, птицы, даже неуязвимые дворовые собаки. Похоже было на внезапную эпидемию.
Ветеринарный врач и фельдшер со всеми предосторожностями принялись за дело, то есть за вскрытие трупов. Никаких признаков известных им заболеваний они не нашли, но выяснилось нечто удивительное. В органах погибших животных обнаружились характерные возрастные изменения. А жители села, члены их семей не узнавали друг друга, настолько вдруг постаревшими они выглядели.
Радиус внезапного постарения – радиус смерти
Углин и Новиков отправились в путь. Идти становилось всё труднее. Деревья росли гуще, становились выше и мощнее. Всё чаще попадались исполинские сосны возрастом лет триста, не меньше, словно бор здесь был много старше, нежели вокруг. Порой между могучими стволами приходилось буквально протискиваться. Но тревожных ощущений, будто бы извне навязанных, не возникало.
Дальше бор был расчищен. Вскоре Новиков и Углин достигли унылого мрачного поселения, состоящего из ветхих покосившихся хижин. И нигде никаких признаков жизни. Ни людей, ни животных, ни птиц, хотя дичь в бору водилась в изобилии. Даже насекомые в неподвижном воздухе не жужжали. Полное беззвучие, если не считать тихого журчания ручья.
Углин первым наткнулся на мумифицированные останки дряхлого старика, такую же находку сделал и Новиков. Ближе к центру поселения мёртвых тел становилось всё больше. Только старики и старухи, молодых людей и детей не было совсем. В самом центре Углин и Новиков увидели круг метров пяти в диаметре, обложенный плоскими камнями. Почти всю площадь круга занимал полускрытый в земле чёрный монолит. К его вершине вёл ряд грубо вырубленных ступеней. Наверху находилась тяжёлая каменная плита, очевидно, некогда прикрывавшая жерло шахты, а теперь сдвинутая. Пирамидальный выступ увенчивал зелёный полупрозрачный кристалл размером с большое яблоко, в глубине его тускло мерцали серебристые искры. Углин зажёг клочок бумаги и бросил во мрак колодца. Он исчез из вида, не достигнув дна. На плите были высечены письмена, отдалённо походившие на египетские иероглифы. Без фотоаппарата на их срисовывание пришлось потратить почти весь день. Извлечь кристалл не удалось.
Андрей Быстров
Фото: Shutterstock.com
